БОМЖ

Совещание в банке закончилось в половине седьмого, и Антон  Круглов — высокий подтянутый, лет тридцати пяти — отправился домой в отличном настроении. Сегодня его  назначили  заведующим отделом по работе с клиентами, и директор во всеуслышание заявил, что из нескольких  кандидатов  выбрал именно Круглова за его превосходные деловые качества. Имён этих кандидатов директор не назвал, но Антон заметил, что  Игорь Масленников – его ровесник и приятель – вдруг посуровел, а потом, во время фуршета стоял в стороне и на вопросы отвечал односложно.
От здания банка до метро было минут пятнадцать пешком  сначала по бульвару, а потом по длинному подземному переходу. «А прибавка-то будет солидная, — думал Антон, шагая вдоль клумб, на которых ярко цвели тюльпаны, —  можно и на трёхкомнатную накопить…, и машину новую взять, а летом  на Майорку слетать – Петька давно хотел…». Петькой звали его пятиклассника-сына.
Около подземного перехода была толчея, как обычно, в конце рабочего дня.  У газетного киоска Круглов ненадолго задержался, купил спортивный журнал, кроссворды для жены и двинулся дальше.  «Нормально всё складывается… проработаю годик-другой, а там, глядишь, и в замы выбьюсь, — продолжал мечтать он — жаль вот только, Игорёк обиделся, он сам, видать, на это место метил, даже не попрощался в конце… Ну, да что поделаешь…»
Переход был наполнен шарканьем подошв и разноголосым говором. Какой-то старик, примостившись на складном стульчике, играл на баяне              «Полюшко поле», а чуть поодаль, в нише переругивались двое бомжей.
— Ты гляди, уже и знакомых не узнаёт! – прохрипел один из них, когда Антон проходил мимо.
Круглов воззрился на него – мужчина средних лет, старые джинсы,  рваная куртка, пьяненькая ухмыляющаяся физиономия… И вдруг узнал Володьку Барышникова, с которым вместе учился в институте.
— Ты что здесь делаешь? – ахнул он.
— Не видишь, бомжую! – заржал Барышников, видимо довольный произведённым эффектом.
— А живешь где?
— Везде, — широко развел руками тот, — Москва   большая.
— У тебя ж квартира была на Беговой,- припоминая, наморщил лоб  Антон, — ты, вроде, говорил – после бабушки осталась?
— Квартира …вспомнил тоже, — хмыкнул  Володька, высморкался в пальцы и попросил:
— Закурить у тебя нет?
Антон вытащил пачку «Мальборо».
— Слышь, Серёга, — толкнул Барышников своего соседа — грязного, заросшего до самых бровей, — нас кудрявыми сигаретами угощают.
Серёга оживился и, что-то пробурчав, запустил пальцы в пачку.
— Не хило ты устроился, — заметил Володька, закуривая, — небось, всё есть  —   и тачка, и хата и дача?
— Ну да, — кивнул Круглов  и почему-то смутился.
— А у меня  было, да сплыло,  — ухмыльнулся Барышников,  — и, уловив вопрос в глазах собеседника, — продолжил:
— Дорогу я  перешёл одному хмырю… нечаянно, как говорится.  Ни сном ни духом…давно, когда ещё работал… Ну, он меня за это потом и подставил…Так что и хату продать пришлось, и вообще всё, чтоб хуже не было…Так-то вот!
— А жена? Ты ведь ещё на третьем курсе женился?
— Бабы, сам знаешь, лузеров не любят.
Антон вдруг ни с того ни с сего вспомнил, как Игорь Масленников, уходя, сердито хлопнул дверью, и  почувствовал внутри неприятный холодок.
Старик-баянист заиграл  «Калинку».  Мохнатая собака, пробегавшая мимо, на секунду остановилась, привстав на задние лапы, заглянула в урну, и потрусила дальше.
— Ведь  вот как получается,  — продолжал рассуждать  Барышников,  — оно вроде  сейчас твоё, а потом раз –  и уже не твоё!
И, громко икнув, заключил:
— Выходит – твоё  — это ты сам!  Даже куртку эту – и то украсть могут! Вот,  Серёга возьмёт и украдёт!
Серёга прохрипел  что-то невнятное и отвернулся.
Баянист отложил инструмент в сторону, достал из сумки бутерброды и принялся за еду. Барышников жадно посмотрел на него.
— Как же ты так… – проговорил Круглов.
— А что! – захорохорился Володька, не сводя глаз с жующего старика. – Привык, всё нормально! Ну, нет у меня теперь ни хрена, так и взять с меня нечего!
Антон достал тысячную купюру и протянул ему.
— Ни фига себе! – заулыбался тот. – Заходи почаще, будем рады!
И затеребил соседа:
— Слышь, кореш, нам штуку кинули!
Серёга радостно ругнулся.
Дома Антона ждал накрытый стол – о  новом назначении он сообщил жене ещё с работы,  и она приготовила его любимый плов. За ужином Кругловы говорили о новой квартире, о машине и ещё бог знает о чём, а Петька, услышав про Майорку, запрыгал от радости.

Спать легли заполночь, но Круглов долго не мог уснуть: то представлялось расстроенное лицо Игоря Масленникова,  то лезли в голову речи  бывшего однокурсника… В конце концов жена включила свет и, решив, что Антон заболевает,  стала предлагать ему какое-то лекарство.

Рассказ Борис Аронов