Не всех ведёт счастливая звезда.
Всегда с войны домой приходит кто-то,
А кто-то не приходит никогда.
Виктор Бобров родился в Покрове в 1926 году. Он был весёлым парнем, заводилой, и во дворе его дома всегда было полно ребят. Семья Бобровых жила на ул. 1-я Слободка, дом № 1. Виктор получил повестку из военкомата в 18 лет. Перед отправкой на фронт в г. Люблино он проходил обучение. Здесь в пункте подготовки новобранцев ему было предложено остаться для занятий с вновь прибывшими. Но Виктор предпочёл уйти на фронт. В 1944 году в дом Бобровых стали приходить письма с фронта. Надо понимать, что солдатские письма просматривала цензура, не всё можно было написать.
Из писем видно, как дороги Виктору весточки из дома, где остались мама Мария Афанасьевна и сёстры Зинаида, Раиса и младшая Лидочка. В то же время он недоволен тем, как сильно переживают за него родные, вед ьон чувствовалт себя воином, защитником родной земли.
24 ноября 1944 г.
Здравствуйте, дорогие родные! Сегодня третий день, как в части. Мой адрес: Полевая почта 66884 «В». Находимся пока что на отдыхе в одной из чехословацких деревень. В отличие от нас чехи живут хорошо. Крестьяне имеют несколько коров и чушек. В общем, живут богато.
Дорогой много увидишь интересного, но сразу всего не напишешь. Ребята хорошие, но молодых, как мы, совсем почти нет. Едим досыта. Преобладает мясо, колбаса.
Чехи народ культурный, и к нам относятся хорошо. Каждый здоровается с встречным красноармейцем.
4 декабря 1944 г. (короткое письмо)
Привет с фронта! Спешу сообщить, что я жив и здоров пока ещё. Всё время был в боях, вот и время не было писать. Вот и сейчас у меня полчаса. Обо мне не беспокойтесь. Жив буду, не умру, увидимся. А если убьют, значит, такова судьба. Живёшь только сегодняшним днём, а на завтра не загадываешь.
23 декабря 1944 г.
Привет с фронта!
Здравствуйте, дорогие родные!
Во-первых, поздравляю вас с Новым 1945 годом и желаю успехов в дальнейшей жизни. Я пока что жив и здоров, чувствую себя хорошо. Так что за меня не беспокойтесь. Если и суждено умереть, то всё равно никакие ваши беспокойства не помогут. Но пока ещё ни одна пуля не берёт. Правда, вот снаряды что-то на меня в обиде. От них я немного пострадал. Один из них чуть-чуть поласкал мою правую руку, но незначительно, из строя не вышел. При холоде стынет рука, больше ничего. Но всё это пустяки. Впереди ещё многое можно ожидать, и может быть в десять раз худшее. Но как фриц на нас не злится, ему ведь всё равно капут.
Интересно, как вы живёте. Теперь у вас зима, большие морозы, снег. А у нас снегу нет, правда, морозы, но небольшие.
Как там Лидочка живёт? Наверное, научилась кататься на лыжах. Она теперь большая. Прошу вас напишите обо всём. Буду ждать.
11 января 1945 г. Из письма сестре Зинаиде.
Вчера получил твоё письмо и пару маминых. Большое спасибо, что не забываете.
Вот сейчас, когда я пишу письмо, бьёт немецкая самоходка, которая утром и сейчас, вечером, близко подходит к нашей позиции и потихонечку начинает стукать. Выпустит лимит и на весь день замолчит. А тогда ей на смену приходит «трамвай», это тяжёлая пушка. Как ухнет, так подвал задрожит, не говоря уже о верхних постройках. Но если приведётся бить нашему «богу» (богом войны называли артиллерию — ред.), тогда, я думаю, ганс и с тяжёлой пушки, и с этой звяколки, подлезает под лафет.
Ну, ладно, пока заканчиваю. Привет Лидии Андреевне, Клавдии Ивановне Харламовой и вообще всем. До скорой встречи.
11 января 1945 г. Из письма матери Марии Афанасьевне Бобровой.
Здравствуй, дорогая мама! Вчера получил твои письма, за которые большое красноармейское спасибо. Но немного не понравилось их содержание. Я не понимаю, почему ты так беспокоишься, как будто я только вчера вылез из детской кроватки. Даже обидно как-то стало, когда это прочитал. Потом ты намекаешь, что если меня убьют, то и ты не будешь жить. Брось, мама, так говорить. Разве кроме меня у тебя некого воспитывать? А если бы каждая мать после гибели сына на фронте сама прекратила существовать, то кто бы тогда жил? Тогда бы и матерей не было. Я думаю, что наоборот, нужно гордиться, если сын погибает за Отчизну.
Так вот, дорогая мама, мне легче будет слушать простые слова, в которых мать говорит сыну: «Бей, сынок, немцев до полного их уничтожения, не щадя жизни и крови для полной победы над врагом».
17 января 1945 г.
Привет с фронта!
Здравствуйте, дорогие родные!
Это моё последнее письмо, которое пишу с этого места, где пробыли почти месяц. А завтра… Кто знает, придётся ли завтра писать письмо чернилами или карандашом. Завтра наступление. А сегодня надо написать побольше письмишек, вычистить автомат и приготовиться в бой.
Вчера получил от вас три письма. Два, мама, твоих и одно Зины. Я очень рад, что у вас жизнь течёт нормально, что вы не слышите гула и грохота войны. А мы… Мы для этого рождены, дорогая мама, так что нас нечего жалеть. Мы делаем то, что от нас требует Родина, и вы в тоже время. Мы, фронтовики, знаем, что о нас думают в тылу друзья и родные, чтобы мы с победой возвращались домой. С этой верой мы идём в бой. Мы побеждаем, потому что иначе и не должно быть. Наш путь долог и тяжёл, но русские всё преодолевают.
Хорошо, что вы верите, что я вернусь живым и здоровым на родину. Может быть, эта вера меня и хранит от смерти.
21 января 1945 г.
Привет с фронта! Сообщаю, что я жив и здоров. Сейчас идём вперёд, ближе к Берлину. Остановились в одной из чехословацких деревень на несколько часиков, а затем снова догонять фрица. Вдарить ему, как нужно, да и дело тогда с концом.
Позавчера в дороге получил от вас письмо, за которое большое спасибо. Рад, что ты, мама, успокоилась, наконец, за мою судьбу.
Напишите, получили ли вы мою фотокарточку большую. Привет всем. Виктор.
28 января 1945 г.
Здравствуйте, дорогие родные!
Вы мне писали, что получили от моего командира письмо. Ну, а вчера он получил от вас ответ. Я не понимаю, что именно такого я сделал, чтобы обо мне везде расписывали. Дело в том, что ваше письмо пошло дальше его рук. И, как говорят, попадёт в редакцию. Ещё не получил никакой награды, а звон уже во все концы.
Немного о себе. В настоящее время мы находимся на отдыхе. Только жаль, что отдыхать приехали в Польшу. В Чехии гораздо было лучше. Мы их уже немного стали понимать, а сейчас снова приходится привыкать к другому языку.
Лиде скажите, что я ей очень благодарен за письмо. Она молодец. Уже хорошо стала писать.
Постараюсь завтра написать, а то снова на передовую.
4.02.1945 г.
Привет из Польши! Из письма командира части лейтенанта Мельникова Зинаиде Бобровой.
Здравствуйте, Зинаида Матвеевна! Шлю Вам и всей вашей семье фронтовой боевой привет! Ваше письмо, посланное на моё имя, я получил, за что сердечно благодарю. Письмо было прочитано всему личному составу. Виктор немного сконфузился, но ничего. Это ему честь и хвала. Ваши слова совершенно правдивы, и я думаю, что Виктор их оправдает с честью. Его наградили орденом Славы III степени — это высшая награда для сержантского и рядового состава. Ему надо гордиться, что командование ценит его подвиги.
Из Чехословакии перекочевали в Польшу, где находимся в настоящее время. Продвигаемся ближе к логову немецкого зверя. Всё время находимся в движении, то есть на марше. Население освобождённых мест встречает дружелюбно, помогают всем, чем могут. Погода стоит очень тёплая, хотя выдали валенки и полушубки. С питанием дело обстоит хорошо.
Зина, передайте маме пламенный привет. Её письмо обсуждали среди бойцов. Большое спасибо ей за материнскую заботу.
С приветом, лейтенант Мельников
7 февраля 1945 г.
Привет из Польши!
Спешу сообщить, что я жив и здоров. От Зины я получил третьего дня письмо. Пишет, что живёте хорошо, я очень рад этому. Говорите, что помещение занимают военные. Это хорошо. Главное, что есть, что кушать и есть, чем натопить хату.
О своей жизни сказать почти нечего. Сейчас нахожусь на передовой. Стоим в польской деревне.
Мама, награду я получил — орден «Слава». Мама, дорогая, посылаю тебе справку. Ходи с ней в сельсовет.
В середине февраля в Покров на имя Бобровой Марии Афанасьевны пришло извещение о том, что 13 февраля 1945 года её сын младший сержант Виктор Матвеевич Бобров убит и похоронен в Польше. Обстоятельства гибели родные узнали только в конце августа 1946 г., когда из г. Станислав пришло письмо от друга Виктора Боброва Михаила Замолодчикова. Он пишет, что Виктор погиб под городом Живец, в селе Мощаницы. Вот выдержка из его письма: «Во второй половине дня мы предприняли наступление. Завязались ожесточённые бои. На укреплённом пункте мы выжидали удобного момента для атаки. Виктор находился метрах в ста от меня за занятым нами домиком, укрываясь от вражеского обстрела. Внезапно раздался разрыв артиллерийского снаряда, за которым последовал сильный обстрел. Огонь был сконцентрирован на нашем подразделении. После обстрела мы бросились к разбитому дому, за которым укрывался Виктор и другие бойцы. Здесь мы нашли павших, в числе которых был и Виктор. Павшие были похоронены в селе Мощаницы».
Благодарим Раису Матвеевну Боброву за предоставленные для подготовки этой публикации письма с фронта её брата Виктора Боброва.
Подготовила Галина Фомичёва
