В общежитии педагогического института студентам биофака был отведён целый этаж. Населяли его в основном девушки, а парни занимали всего несколько комнат в дальнем конце коридора. Жили по двое, а то и по трое и только четверокурсник Димка Полунин — небольшого роста плотный парень — пребывал в одиночестве. Его сосед Вовка в середине марта сломал ногу, и до конца семестра в комнату так никого и не подселили.
Возвратившись с каникул в последний день августа, Димка узнал, что нога у Вовки ещё не срослась, и ему пришлось взять академ. В своей комнате Полунин застал длинного очкастого паренька, раскладывающего вещи.
— Первокурсник, что ли? — поинтересовался Димка вместо приветствия, а новый сосед кивнул и представился:
— Антон.
— Неужели в честь Чехова назвали?
— Может быть, — пожал плечами паренёк.
— Ну, тогда тебе на филфак нужно было, — усмехнулся Димка, и, решив от нечего делать поболтать с новеньким, спросил:
— А на экзаменах сильно гоняли?
— Ага, особенно по биологии! Тётка там одна была, такая сердитая, с громким голосом.
— Это Эмма Павловна. Она вам ещё покажет!
— Ты, наверно, отличник?
— Ну, ты сказал! У нас только девчонки хорошо учатся, а пацаны так себе…
— А как здесь — интересно?
— Нормально. Ребята хорошие, ну и вообще…жаль только в институт ходить надо!
— Не нравится что ли?
— Да ведь, нравится — не — нравится — деваться некуда, — развёл руками Полунин, — а то загремишь, сам знаешь куда!
И, судя по всему, решив не продолжать разговор на эту тему, Димка вытащил из портфеля несколько бутылок пива и сделал приглашающий жест. Новенький в свою очередь извлёк из тумбочки банку солёных грибов и пакет с домашними пирожками. После этого Полунин продолжил просвещать Антона на предмет его будущей студенческой жизни. Когда пиво, закуска и разговоры иссякли, Димка, кивнув на пустую банку, заметил:
— Нормальные у тебя грибы. Грузди что — ли?
— Не-а, — с загадочным видом покрутил головой новенький.
— Ну не сыроежки же! Я в грибах разбираюсь.
— И не сыроежки…
— Ну, не темни, давай!
— Кубарята! — выпалил Антон, и с торжествующим видом посмотрев на Полунина, добавил, — прошлогодние.
— Я про такие даже и не слышал.
— А они только в одном месте растут — у деревни, где бабуля моя живёт…
— А почему кубарята?
— Потому что фамилия моя Кубарев, а я их самый первый нашёл позапрошлым летом.
— Так может это поганки какие-нибудь,- поморщился Димка, — а я, считай, полбанки съел…
— Да ну, их теперь вся деревня собирает, и все живы…
И, увидев, что собеседник продолжает недоверчиво качать головой, продолжил:
— Они в лесочке растут, за околицей. Я сначала и сам подумал — грузди — а оказалось — нет! И, главное, раньше их там не было, наверно, споры занесло откуда-то… Местные говорят — неизвестный какой-то гриб. Но вкусный. Скажи, вкусный?
В ответ Полунин только хмыкнул.
На следующий день две Димкины однокурсницы с удивлением застали его в институтской библиотеке — по правде говоря, это место Полунин посещал очень редко. Со страниц громоздившихся перед ним книг смотрели грибы… Время от времени Димка записывал что-то в блокнот и снова углублялся в чтение.
— Слышь, Полунин, а на фига тебе грибы, мы ж их ещё на третьем курсе прошли? — поинтересовались девчонки.
— Диссертацию писать буду! — огрызнулся Димка.
— Полунин занялся делом, — усмехнулась одна из девушек, — Наверно, в лесу медведь издох!
Димка ничего не ответил и демонстративно придвинул к себе одну из книг.
Он провёл в библиотеке несколько вечеров, исписал чуть ли не половину толстого блокнота, но, судя по всему, своими изысканиями остался недоволен.
— Так я и не понял — что за штука эти твои кубарята, — сказал он однажды вечером своему соседу.
— Грибы, как грибы, — пожал плечами Антон, отрываясь от конспекта, — съедобные…
— Ну, это ещё не известно, …а может в них яд какой-нибудь есть…замедленного действия.
— Ну, ерунда!
— А вдруг не ерунда! — покачал головой Димка, и, оттянув нижние веки, стал внимательно рассматривать в зеркале своё отражение, — как считаешь, глаза у меня не жёлтые?
— Да вроде нет!
В это время в дверь постучали.
— Пацаны, у вас чайник кипит! — раздался из коридора голос одного из соседей, и Антон опрометью бросился на кухню.
— Жаль, ни одного гриба не осталось, — снова заговорил Полунин, когда они стали пить чай, — посмотреть бы ещё разок… Да и в институте можно было показать, хотя, конечно, они солёные…
— Ну, хочешь, давай в деревню съездим к моей бабуле, — вдруг предложил Антон, — сейчас сезон, свежих наберём.
И добавил:
— Сам увидишь, никакие они не ядовитые!
— А далеко это?
— Не-а, часа полтора на автобусе.
В деревню они приехали во второй половине субботнего дня. Бабушка Антона — Евдокия Петровна — кругленькая старушка лет семидесяти — привстав на цыпочки, расцеловала внука в обе щёки, а с Полуниным церемонно поздоровалась за руку.
— Товарищ-то у тебя, Антоша, какой взрослый! — уважительно произнесла она.
— Он у нас, бабуля, уже на пятом курсе!
— Ай, молодец, какой!.. Ну, ребятишки, давайте с дороги в баньку, а после вечерять будем!
Потом они сидели в горнице у самовара, а в окна смотрели золотистые осенние сумерки. На стене тикали ходики.
Говорили о том — о сём.
— Завтра с утра в лес пойдем, — сообщил Антон и усмехнулся, — Димке вон кубарята наши понравились.
— Да уж, понравились…- покачал головой Димка, — грибы-то неизвестные…
— Зря ты, сынок, хорошие это грибки, Их Антоша летось самый первый нашёл… И помину нет, чтоб через них захворал кто…
— Может, конечно, они и хорошие…- неуверенно произнёс Полунин, выливая в блюдце остатки чая, — но, всё же не ясно — что это за грибы такие!
И усмехнулся:
— Я за эти дни вон сколько книжек перелопатил — сроду не читал столько!
После ужина Евдокия Петровна убрала со стола и предложила:
— А что, ребятишки, давайте в дурачка играть. Спать ещё рано.
— А помнишь, бабуля, как ты на картах когда-то гадала? — проговорил Антон.
— Вы гадать умеете? — удивился Димка.
— Маленько умею…
— Погадай, погадай ему, бабуля!
Евдокия Павловна достала из комода колоду потрёпанных карт, разложила их на столе, передвигала, меняла местами, время от времени поглядывая на Полунина и что-то шепча. Слышно было, как из рукомойника капает вода.
— Ждут тебя вскорости перемены, милок! — наконец проговорила она.
— Какие перемены?
— По всему видать, хорошие! А какие именно — из карт не видно…
— Бабуля наша — оракул, — засмеялся Антон, подняв указательный палец — она кому ни гадала — всё сбывалось от и до!
На следующее утро Димка и Антон вышли из дому рано. Сразу за деревней лежал широкий луг, и растущие здесь и там берёзки стояли по пояс в тумане. Вскоре впереди обозначилась опушка леса.
— Ну, вот тебе и кубарята! — сказал Антон, и, пошуршав в траве, протянул Полунину коричневатый гриб, по форме напоминающий груздь.
— Да-а-а, интересно, — протянул Димка и стал вертеть его в руках, рассматривая со всех сторон.
— Гляди, тут их много! — позвал Антон, углубляясь в заросли орешника, но Димка присел на пенёк, продолжая изучать гриб.
— И в самом деле — непонятно, — проговорил он, когда Антон возвратился с полной корзиной, — груздь не груздь, рядовка не рядовка…
Через некоторое время они двинулись в обратный путь.
Солнце уже выглянуло из-за кромки леса, туман осел и заблестел в траве тысячами капелек. Дома Димка достал из рюкзака какую-то книжку и сразу же углубился в чтение.
— Что за книга? — поинтересовался Антон, принимаясь разбирать грибы.
— Учебник это по микологии, самый новый! В библиотеке выпросил, под честное слово, — сказал Полунин и уточнил, — так наука о грибах называется.
— Да знаю, думаешь, ты один умный!
— Ты, гляди, все не чисть, штук пять оставь. Я их завтра на кафедру отнесу.
— Слушаюсь, господин профессор!
Димка ничего не ответил и снова углубился в чтение. Потом взял со стола один из грибов и стал сравнивать с фотографией в учебнике.
— Похож, но всё же немного не то…- пробормотал он.
Тем временем Евдокия Петровна достала из печи горшок со щами и водрузила его на стол.
— Мойте руки, ребятишки, обедать будем!
— А когда автобус в город, — забеспокоился Полунин, — мы не опоздаем?
— Да что ты, сынок, — отозвалась Евдокия Петровна, — до него ещё часа два добрых.
И, разливая по тарелкам щи, вздохнула:
— А то остались бы ещё на денек!
— Да нет, нельзя, дело есть, — ответил Димка и, намыливая руки, поймал себя на мысли, что ему впервые в жизни не терпится оказаться в институте.
Борис Аронов
