Максиму было шесть лет, когда на заводе «Серп и Молот», где его папа работал инженером, устроили культпоход в филармонию на скрипичный концерт. Нельзя сказать, чтобы папа очень любил музыку, но отрываться от коллектива в те годы было не принято. Маму же известие о культпоходе обрадовало — она сама когда-то мечтала стать музыкантшей, но поступила в педагогический и преподавала в школе математику и физику.

Брать с собой Максима родители поначалу не хотели, но потом мама передумала — пусть ребенок развивается!

— Ну что ж, авось высидит! — произнес папа, когда они выходили из дому.

К удивлению родителей Максим слушал, не шелохнувшись, а по дороге домой заявил, что хочет стать скрипачом.

Папа с мамой было подумали, что эта мысль выветрится у него из головы уже завтра — ведь собирался же он стать и машинистом, и дворником, и почтальоном… Однако, и на следующий день, и через неделю сын продолжал твердить свое, и в конце концов мама отвела его в музыкальную школу.

— Знаете ли, — сказали ей, когда прослушивание было закончено, — принять-то мы его, конечно, примем, но больших способностей у мальчика, похоже, нет!

— Ничего, — сказал папа, когда мама рассказала ему об этом, — пусть походит. Надоест — через годок сам бросит!

Но прошел год, потом второй, третий, а Максим и не думал бросать музыку. Преподаватели давно уже не говорили о нем, как о неспособном ученике, а ближе к выпускному классу он даже стал участвовать в концертах во Дворце культуры своего района наравне со взрослыми исполнителями.

Надо ли говорить, что вступительные экзамены в музыкальное училище Максим сдал превосходно, хотя, последний год заниматься пришлось чуть ли не целыми днями.

— Ну, сынок, ты молодец, я бы так не смогла, — сказала мама, когда они, прочитав приказ о зачислении, спускались в метро.

И всю дорогу до дома мечтала вслух, упоминая при этом консерваторию, зал имени Чайковского, Большой театр…

— Ты еще про Парижскую оперу не забудь! — смеялся Максим, поправляя очки.

Вечером позвонила из Кинешмы мамина сестра тетя Лида.

— Ну как там скрипач наш, все сдал?

— Сдал, сдал! — радостно сообщила мама, — только уж устал очень. Смотреть жалко — маленький, бледный, худой…

— А с чего ему не бледным-то быть в вашей Москве? Экология у вас известная! Пусть на недельку к нам на Волгу приедет — сразу порозовеет.

И добавила:

— Санька-то все равно до октября в стройотряде, так что комната пустая.

Санькой звали ее сына, который учился в политехническом.

— Давай, давай, присылай племяша! — следом загудел в трубке голос Василия Петровича — мужа тети Лиды, — и сам отдохнет и нам веселее будет!

Через несколько дней родственники встречали Максима на вокзале.

— Господи, он и скрипку с собой привез! — всплеснула руками тетя Лида, когда племянник вышел из вагона.

— А ты как думаешь, — солидно проговорил Василий Петрович, — настоящий музыкант каждый день упражняться должен!

— И все-то тебе известно! — покачала головой жена. — Что-то я кроме молотка и топора других инструментов у тебя не видела.

— А я, может, в детстве на барабане играл, еще в пионерах, — ответил дядя Вася и подмигнул племяннику.

На следующее утро сразу после завтрака Максим как раз и занялся этими самыми упражнениями. Дядя Вася, собираясь на работу, заглянул к нему в комнату, уважительно покачал головой и в перерыве между гаммами объявил, что вечером они обязательно отправятся на рыбалку.

После гамм настала очередь сонаты, которую Максим начал разучивать еще в Москве. Позанимавшись часа полтора, он отложил скрипку и, крикнув возившейся в кухне тетке: «Теть Лид, я во двор!» спустился вниз.

На клумбах у подъездов цвели ромашки, теплый ветерок шелестел в кронах тополей… Посреди двора на баскетбольной площадке какой-то мальчишка в одиночку гонял мяч, и, надо сказать, делал это виртуозно. Он с одинаковой легкостью работал то правой, то левой рукой и бросал по корзине с любого расстояния, причем с поразительной точностью. Рыжеволосый, худощавый, с виду он был ровесником Максима.

Немного погодя на площадке появились еще трое ребят примерно того же возраста.

— Слышь, Мишка, — окликнул один из них рыжеволосого паренька, — сыгранем что ли? Три на одного…

И повернулся к стоящему поодаль Максиму:

— Пацан, мячик вбрось!

Максим неловко подбросил мяч ( честно говоря, отношения со спортом у него были сложными).

Игра началась, но продолжалась недолго. Минут через пятнадцать Мишкины соперники, несмотря на свое численное превосходство, были разгромлены, и удалились, пообещав завтра же отыграться. После их ухода Мишка несколько раз забросил мяч в кольцо из самого дольнего угла площадки и, переведя взгляд на Максима, поинтересовался:

— Побросать не хочешь?

— Да я, знаешь… в этом деле… как-то не очень, — замялся Максим.

— А ты вообще откуда — что-то я тебя раньше не видел?

— В гости к родственникам приехал.

— Так это ты все утро на скрипке пиликал?

— Ну да!

— Девчачье занятье! А в баскетбол, значит, не играешь?

Максим развел руками и заметил:

— Зато тебя классно получается!

— Тренер говорил, что у меня вообще талант врожденный, — приосанился Мишка.

— В спортшколу ходишь? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Максим.

— Не-а…

И, заметив удивленный взгляд Максима, продолжил:

— Надоело! Не опаздывай, дневник каждый раз показывай…

— Ну и что! У нас в музыкалке тоже так было.

— А мне неохота! Я лучше с друзьями тут играть буду, а потом, может, сам в чемпионы выбьюсь!

И, почти не целясь, забросил мяч в кольцо.

— Видал? Ну-ка попробуй!

Максим прицелился, но не попал даже в щит.

— У нас пацанята маленькие и то лучше кидают, — засмеялся Мишка, — ну, ничего, еще научишься!

В это время на балконе появилась тетя Лида и позвала Максима обедать.

— Бывай! — бросил на прощанье Мишка и снова взялся за мяч.

Максим пробыл в гостях до воскресенья. С новым знакомым он виделся несколько раз, но мельком — некогда было: то с дядькой на рыбалку соберутся, то еще куда-нибудь с теткой… А большую часть времени Максим занимался сонатой и, когда перед отъездом сыграл ее родственникам, тетя Лида слушала, смахивая слезы.

Прошло десять лет. Максим окончил музыкальное училище, потом консерваторию…Правда, до выступлений в Большом театре дело еще не дошло, но в зале имени Чайковского он уже играл и в международных конкурсах участвовал, причем не без успеха.

Однажды летом гастрольная судьба занесла его в Кинешму — предстояло дать сольный концерт в местном театре. От гостиницы Максим заранее отказался, позвонил родственникам, с которыми не виделся с тех давних пор, и на следующий день они встречали его на вокзале.

— Господи, совсем взрослый стал, — ахнула тетка, обнимая Максима, — Не женился еще?

— Да нет, теть Лид, все времени нет. У меня — то выступления, то репетиции с утра до вечера…

— А музыканты вообще поздно женятся! — заметил Василий Петрович.

— Ты-то старый, откуда знаешь? — удивленно вскинула брови тетя Лида.

— В книжке читал! — невозмутимо ответил он.

Санькина комната снова пустовала — он давным-давно окончил политех и работал где-то на Урале. Назавтра, за несколько часов до концерта Максим решил еще раз пройти программу, а тетка на кухне принялась отглаживать его фрак.

— Никогда еще никого во фраке не видела! — восхищенно приговаривала она.

Балконная дверь была открыта, в синем небе мелькали стрижи… Внизу, на баскетбольной площадке высокий парень одиноко гонял мяч. Максим пригляделся и узнал в нем своего давнего знакомого — Мишку.

— Теть Лид, я не надолго! — сказал он, обуваясь в прихожей.

— Ты, смотри, не задерживайся — обедать будем, да и отдохнуть тебе надо.

Мишка сразу узнал его.

— Снова на скрипке пиликать приехал?

— Ага. А ты, наверно, уже мастер спорта?

— Не угадал.

— А за какую команду играешь?

— Ни за какую, — нехотя ответил Мишка, щелчком выбил из пачки сигарету, закурил…

— Тут, понимаешь, какая штука вышла, — проговорил он, немного помедлив, — как-то раз в соседний дом тренер московский приехал, к родне в гости…Меня увидел и говорит: » Забираю тебя в Москву, ты у меня звездой станешь!»

Мишка затоптал окурок и, убедившись, что собеседник внимательно слушает, продолжил:

— Ну, в Москве меня вроде как слесарем на завод устроили, общежитие дали…И понеслось! На заводе-то этом я так ни разу и не был, а все тренировки, тренировки — дыхнуть некогда! Потом все на сборы поехали, а у меня тут дома как раз подруга появилась, ну я взял и смылся… Тренер потом аж сюда за мной приезжал, говорил — возвращайся, все нормально будет!

— А почему не вернулся?

— Да неохота… Мне и здесь хорошо.

— На подруге-то женился?

— Характерами не сошлись, — проворчал Мишка.

В это время из крайнего подъезда вышли четверо мальчишек лет четырнадцати — пятнадцати и приблизились, нестройно галдя.

— Мы пришли отомстить за вчерашнее, — задорно произнес один из них, — четверо на одного — согласен?

— Четверо так четверо, — ухмыльнулся Мишка.

Играл он как и раньше — великолепно, мячи попадали в цель один за другим, и очень скоро стало ясно, что отомстить за прежние поражения его соперникам сегодня не удастся. После игры мальчишки, тяжело дыша, повалились на скамейку, а Мишка отошел в самый дальний угол площадки и напоследок забросил свой коронный… Мяч лег в сетку, даже не задев краев кольца.

— Ну, — сказал он, повернувшись к Максиму, — бросить не хочешь?

Максим пожал плечами, прицелился и, как когда-то, не попал в щит.

Ребята на скамейке заржали.

— Что ж ты, так и не научился? — удивился Мишка.

— Выходит, не научился, — развел руками Максим, посмотрел на часы и направился к подъезду — пора было собираться на концерт.

Б. Аронов