Военфельдшер С. Балабин с медсестрой
Серафим Алексеевич Балабин сегодня не отличается крепким здоровьем, он передвигается по квартире в инвалидном кресле, но при этом занят различными историческими изысканиями, записывает свои воспоминания, хорошая память ему помогает. Свои записи Серафим Алексеевич делает в обычных школьных тетрадках. Его супруга, Евдокия Михайловна, отмечает: «Таких тетрадок у него накопилось уже три ящика».
Для беседы мы устроились на кухне, самом уютном месте любой квартиры, и начали разговор с предвоенного 1940 года, когда в семье Балабиных после дочери Зинаиды родился второй ребёнок – сын, получивший имя Серафим. Семья жила в Нижегородской области, под Арзамасом, в селе под названием Красное. Отец Алексей Михайлович, 1908 года рождения, работал в Арзамасском отделении перевозки почты, мать, Прасковья Степановна, была на три года младше супруга, она трудилась в колхозе под названием «Мировой Октябрь».
До революции село Красное, где насчитывалось 8 тыс. жителей, славилось своим войлочным производством. Серафим Алексеевич показал мне книгу В. И. Ленина «Развитие капитализма в России», написанную в 1889 году. В этой книге село Красное отмечалось как яркий пример развития кустарного войлочного производства. А там, где люди что-то производят, они этим и торгуют. Предприимчивые жители села Красное, изобрели свой язык торговых людей. Как это правильно назвать, диалект или жаргон, сказать затрудняюсь, но никто, кроме своих, этот язык не понимал.
С приходом советской власти жителям Красного было запрещено производить войлок и валять из него валенки. По селу ходил милиционер и строго следил за дымами из труб поварен – мини-фабрик, которые зачастую располагались в банях. Если кто-то нарушал запрет, у него отбирали продукцию и налагали штраф.
Время было трудное и опасное, несмотря на то, что в 30-е годы СССР ни с кем не воевал. В 30-ом году Алексея Михайловича вместе с отцом, Михаилом Сергеевичем, 1885 года рождения, как середняков, забрали и угнали в Мордовию валить лес. Затем в 1935 году Алексей Михайлович был отправлен под Читу на станцию Могоча на строительство БАМа, а его отца переправили в Улан-Удэ, где и расстреляли.
«Несмотря на то, что мой отец прошёл всю войну, клеймо «врага народа» оставалось на нём и нас, его детях, долгие годы», — говорит Серафим Алексеевич.
К шести годам Сима Балабин уже умел читать и писать. Вслед за сестрой Зинаидой он отправился в школу, сидел в классе на задней парте, и учительница его не прогоняла. Но пришла зима, мальчику надеть было нечего, и по этой причине он вынужденно оставался дома.
«Все жили тогда очень бедно, ни самим, ни детям носить было нечего, — добавляет Евдокия Михайловна. – Пока Сима был маленьким, его одевали в сестрины платья. Старшие дети передавали одежду и обувь младшим».
Шёл 1946 год. Отец вернулся с фронта. Служить его направили в авиационную часть, которая стояла под Москвой. Но ни самолётов, ни лётчиков здесь не осталось. По этой причине часть переформировывалась в Саратов. Затем было дано задание — следовать на Дальний Восток в г. Советская Гавань. Здесь предстояло воевать с японцами, захватившими о. Сахалин.
С войны Алексей Михайлович пришёл в полном смысле к разбитому корыту – ни дома, ни хозяйства у него не осталось. Семья жила в небольшом доме тёщи. На работу бывшего солдата нигде не брали, и только в 1947 году он устроился на железную дорогу грузить и выгружать почту. В то время аресты ещё продолжались. Однажды, это было уже в 1953 году, он пришёл на работу, а предыдущую смену полностью арестовали, и никто домой не вернулся.
«Я уже взрослым был, — вспоминает Серафим Алексеевич. – Помню, пришёл домой, а там незнакомый мужчина сидит с отцом, и бутылка водки на столе стоит. Это меня удивило, потому что отец не пил. Потом узнал, что был это некто Карпов, бригадир той, арестованной смены, которому повезло уцелеть. Карпову требовалось подтверждение стажа для оформления пенсии. Отец ходил в суд и в этом ему помогал».
В школе наш герой учился хорошо. После окончания начальной школы в пятый класс пришло меньше половины его одноклассников. Судьбой им была уготована работа в колхозе, а для возчика кобылы хватало и четырёх классов. Большой отсев учащихся был и после окончания 7 класса. Некоторые поступили в техникумы, а большинство шло на заводы в г. Арзамас. Там подростки поступали в ФЗУ и РУ — фабрично-заводское и ремесленное училища. Их обеспечивали формой, бесплатным питанием и учили профессии.
Для детей врагов народа было очень важно уехать из села. При переезде на другое место терялся этот страшный ярлык. Сестра Зинаида окончила 10 классов, а затем институт, младший брат Николай после восьмого пошёл в техникум, а после него также окончил институт.
«Я учился вначале в медицинском училище в г. Горьком, — вспоминает Серафим Алексеевич. – Получил диплом фельдшера и в 1959 году на три года ушёл служить в армию. Курс молодого бойца проходил в г. Калинин».
В тот период вышел Указ Н. С. Хрущёва, Генерального секретаря ЦК КПСС о сокращении вооружённых сил. В связи с этим офицеров-фельдшеров было решено заменить фельдшерами-солдатами. После г. Калинин Серафим Алексеевич продолжал служить фельдшером в 9-ом отдельном танковом учебном полку, который базировался в г. Владимир. Танкодром полка находился в районе г. Юрьевец, здесь наш герой вёл приём в медпункте. В круг его обязанностей входил контроль питания военнослужащих. Начинался он проверкой поступивших на кухню продуктов, затем было обязательным снятие проб с приготовленной пищи на завтрак, обед и ужин.
«В 1961 на кухню завезли гнилую рыбу, камбалу, и пожарили её на ужин. После проверки я не разрешил давать эту рыбу в пищу солдатам, — вспоминает Серафим Алексеевич. – Это было настоящее ЧП. Приехало начальство в лице двух подполковников, в том числе и зам. командира полка по тылу. Они настаивали на выдаче рыбы к ужину, но я упорствовал. Этот спор продолжался в течение часа. Наконец, оба подполковника демонстративно сели за стол и съели по порции рыбы. Ночью их увезли в больницу. Но солдаты, зная об этом споре, рыбу, выданную на ужин волей начальства, есть не стали. Благодаря этому удалось 200 военнослужащих уберечь от отравления — пищевой токсикоинфекции».
Этот случай имел определённые последствия. Фельдшер впал в немилость: начальству не понравилось, что ему перечил «какой-то сопливый» сержант. В последний год службы составляли список желающих заниматься на подготовительных курсах для поступления после службы в институт. В этот список фамилию Балабин не внесли. Через полгода курсантам предстояло сдавать экзамены. Результаты оформлялись документально и прилагались к личному делу. «Я выпросил несколько дней отпуска, поехал на курсы и успешно сдал экзамены, — продолжает рассказ Серафим Алексеевич. – В результате из 22-х наших военнослужащих в институт поступило только двое, я и мой товарищ».
Местом учёбы нашего героя стал второй московский мединститут.
«Бывало, приеду к нему в поликлинику, а у него целое фойе народа сидит, — улыбается Евдокия Михайловна. – Зав. поликлиникой представила его аспирантом, а не студентом. Но как врач он имел авторитет у населения. В то время к нему приходила лечиться мать лётчика-испытателя В. Серёгина, который разбился вместе с Ю. Гагариным».
После приёма в поликлинике приходилось обслуживать вызовы на дом. Эти дома были очень разными, встречались и очень богатые квартиры, но их обитатели никогда не предлагали бедно одетому доктору выпить чашку чая. В то время писать врачам приходилось значительно меньше, чем сейчас, но заполнять карточки больных, в том числе тех, кто обслуживался на дому, было обязательным. «Для экономии времени я брал карточки с собой в портфель и на лекциях потихоньку делал записи. Так и выкручивался», — говорит Серафим Алексеевич с улыбкой.
После окончания мединститута Серафиму Балабину поступило предложение остаться на кафедре терапии, но квартиру предстояло ждать пять долгих лет, а общежитие уже надоело, да и сложно было проживать там с семьёй. Как раз в это время в институт на поиски специалиста-выпускника приехала главный врач г. Тулы Финогенова и предложила поехать туда на работу. Но на месте обещанной должности не оказалось, по этой причине пришлось заниматься поисками места самому. Безусловно, семейному человеку было важно найти работу и должность, обеспеченную жильём.
«В пос. Товарковский было место амбулаторного хирурга. Здесь и остался работать», — вспоминает Серафим Алексеевич.
С. Балабин с супругой и сыном на Куликовом поле
Посёлок этот располагался на месторождении бурого угля. Совсем недавно здесь действовало четыре лагеря для заключённых – бендеровцев, крымских татар, военнопленных немцев. Первые полгода новому доктору пришлось жить в общежитии ремонтно-механического завода. Через неделю после приезда он вызвал семью – жену Евдокию Михайловну с сыном Владимиром и 80-летнююбабушку Евдокию Михайловну, которая нянчилась с малышом. Поначалу ютились в небольшой комнате, но через полгода получили двухкомнатную квартиру.
Посёлок был интернациональным. В подъезде вместе с русской семьёй жили немец, украинец, татарин и осетин. Все были заброшены сюда волей судьбы и мирно уживались на тульской земле.
Через какое-то время, в связи с производственной необходимостью, Серафима Алексеевича направили на курсы рентгенологов, где его присмотрела врач из г. Плавск. Ей было дано такое задание — подыскать врача и предложить ему переезд.
Вскоре Серафим Алексеевич получил приглашение из плавского райисполкома прибыть на беседу по поводу перевода на работу. Предложение было заманчивым, тем более врача-рентгенолога обеспечивали жильём. Но из пос. Товарковский его не отпустили, более того, предоставили трёхкомнатную квартиру, правда, очень холодную.
В целом он отработал в Тульской области почти шесть лет, переезжая волею судьбы, а точнее, по приглашению, с места на место. Последним предложением было место главного врача ЦРБ в пос. Тёплое. Эти шесть лет даром не прошли, приобретался врачебный и жизненный опыт. В Тёплом Серафим Алексеевич тоже не задержался. Причиной отъезда стала ссора с первым секретарём райкома партии, который требовал ни больше, не меньше, врачебного подлога. Получил перевод в г. Узловая, но оставаться там не захотел. Причина была чисто житейская — работающие в городе химические заводы и экстремальные условия для проживания.
Решил вернуться в Москву на старое место работы. В поликлинике его охотно брали на должность участкового терапевта, но теперь он уже не был студентом столичного ВУЗа. В отделе кадров мосздравотдела пояснили, что для поступления на работу необходимо получить разрешение Моссовета, но в этот момент депутаты ушли на каникулы. А ждать он не имел возможности. В конечном итоге Серафим Алексеевич Балабин приехал в г. Покров и стал работать здесь главным врачом городской больницы. Запись в трудовой книжке была сделана 1 августа 1973 года.
(Продолжение следует)
Галина Фомичёва
