Проезжая через Курскую область по пути в Крым, москвичи Кормухины решили заглянуть к тётке Анне, которая жила на окраине небольшого городка, сплошь застроенной частными домами. Не виделись они уже много лет.
О своём приезде Кормухины сообщили заранее. Анна Прохоровна ждала их на крыльце, и её дородная фигура была видна издалека.
— Тёть Нюр, баньку-то истопила, — вместо приветствия прогудел Иван Петрович – полный коротконогий человек лет сорока, с кряхтением выбираясь из- за руля «семёрки».
— Он мне этой банькой все уши прожужжал, — прощебетала Зоя Фёдоровна – его жена, кругленькая под стать мужу.
— А я всегда говорил, что у тётки банька – блеск!
Начались объятия, поцелуи… Потом Кормухин повернулся к машине:
— Илья, ты там заснул что ли? Давай, вылезай!
И пояснил тётке:
— Он у нас помечтать любит… не пойми о чём.
Появился Илья – высокий, худенький, в очках – как говорится, ни в мать, ни в отца.
— Господи, большой-то какой вырос, — заахала тётка, обнимая мальчика, — сынок, а лет тебе сколько?
— Тринадцать, — коротко ответил Илья.
— Поди, на одни пятёрки учишься?
— Да всяко бывает! – ответила за него Зоя Фёдоровна.
И добавила:
— Он у нас ухологикой увлекается!
— Уфологией! – мрачно поправил её сын.
— Это чего же такое? – поинтересовалась тётка.
— Наука такая,- засмеялся Иван Петрович, — про зелёных человечков!
Илья нахмурился, но ничего не сказал.
— И, Ванюша, мой дед покойный этих человечков безо всякой науки видел, почитай, каждый день! – покачала головой Анна Прохоровна. – Пойдёмте, гости дорогие, в дом.
После баньки сели обедать.
— Ну, Илюха, — сказал Иван Петрович, потирая руки, — тебе брусничная вода, а нам…
Он сделал паузу и, кивнув на стоящую на столе бутылку, поинтересовался:
— Свойская?
— А то, — отозвалась тётка, — на смородиновом листу настаивала!
— Ну, тётя Аня, будь здорова! – провозгласил Кормухин, наполняя рюмки. – Как, говорится, за встречу!
— Грибочками вот закусите солёными! – засуетилась Анна Прохоровна, придвигая гостям миски.
— Да, грибки у тебя что надо, — жуя, проговорил Иван Петрович, но и мы тоже не лыком шиты, правда, Зой!
— У нас, тётя Аня теперь огородик есть и дачка, — вступила в разговор Зоя Фёдоровна, — правда, далековато, аж под Серпуховом!
— Каждые выходные туда ездим, — сказал Кормухин, наливая по второй, — зато и овощи свои, и ягоды. Приезжай, клубничным вареньем угостим.
Анна Прохоровна разлила по тарелкам борщ.
— Ты, сынок, наверно, папе с мамой помогаешь? – потрепала она по волосам Илью.
— Через пень колоду! – вздохнула Зоя Фёдоровна.
— Он у нас то и дело удрать норовит — пришельцев разыскивать, — уточнил Иван Петрович, — ему в огороде ковыряться скучно…
— Другие миры и вправду есть, — запальчиво произнёс Илья, — и пришельцы тоже! Я их обязательно встречу!
— Как же, дожидайся! – вздохнул Иван Петрович, принимаясь за щи.- Другие вон с родителями наравне трудятся, а не разной ерундой занимаются.
Илья недовольно засопел. Видно было, что этот разговор возник не впервые.
В окна горницы смотрел пасмурный день, какие часто выпадают в начале июня. Временами накрапывал дождь.
— А соседи у тебя как, ничего? – спросил тётку раскрасневшийся Кормухин, протягивая тарелку за добавкой.
— Да все прежние, Ванюша, всю жизнь, считай, рядом прожили… Один только новый, этот, который напротив…
Она на мгновение замолчала и усмехнулась:
— Пингвин!
— А почему пингвин, тётя Аня? – удивилась Зоя Фёдоровна.
— Костюм у его чёрный, а рубашка белая. И ходит вразвалку (тётка встала и показала как именно ходит новый сосед)…
— А взялся он откуда? – спросил Иван Петрович, снова наполняя рюмки.
— Да хрен его знает! Кто говорит, моряком он был, кто — ещё кем-то… Дом этот пустой стоял, считай, лет десять, как хозяева-то умерли… Ну, он его и купил…
— А работает где? Или на пенсии?
— Не знается он ни с кем! – покачала головой Анна Прохоровна.
— А у нас, тётя Аня, соседи квартиру продавать хотят, — сказала Зоя Фёдоровна, — вот, если денежек накопим, купим. Скажи, Вань!
— Точно! – кивнул Иван Петрович. – С нашей соединим, и будет у нас хата – о-го-го!
Пообедав, стали играть в лото.
— Я погулять пойду, ладно? — сказал Илья, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Иди, иди, — отозвался отец и, достав бочоночек из холщового мешка, прокричал, — двадцать шесть!
По обеим сторонам улицы высились разномастные заборы, здесь и там темнели лужи…
Дом, в котором жил новый сосед, смотрел на мир пыльными стёклами, и только в крайнем окне виднелось яркое пятно герани.
Неподалеку на лавочке Илья увидел белобрысого мальчишку, с виду своего ровесника.
— Вы к бабе Нюре, что ли приехали? – спросил он, когда Илья подошёл поближе.
— Угу. А ты здешний?
— Через два дома живу, — ответил мальчишка и, протянув руку, представился, — Санёк!
Илья тоже назвал себя и уселся рядом с новым товарищем.
— Хорошая у вас тачка! – сказал тот.
— Нормальная.
— Везёт! А мы вот никак не купим.
Несколько минут прошло в молчании. Вдруг Санёк посмотрел куда-то вдаль и толкнул в бок своего соседа:
— Гляди, гляди, а вон пингвин чешет!
Илья обернулся и увидел невысокого человека лет семидесяти, одетого в чёрный костюм и белую рубаху. Походка у него и в самом деле была такая, как показывала тётка. Незнакомец поравнялся с ними, скользнул взглядом по Саньку, немного дольше задержался на Илье и скрылся у себя в доме.
— У нас его никто не любит! – поморщился Санёк.
— А почему?
— Да ну, какой-то он не такой! Ни с кем не остановится. «Здрасьте» буркнет — и все дела… Его мужики, бывает, зовут, дескать, пойдём, сосед, махнём по маленькой, а он только головой покачает — и шасть в дом!
Они посидели ещё немного. Потом Санька позвали домой, Илья тоже отправился к себе. Уже начинало темнеть, на пустынной улице зажглись редкие фонари.
«Вот пристали к деду, — подумал он, — может, и в самом деле моряком он был… чего только не видел… вот и скучает здесь!»
Где-то рядом залаяла собака, ей ответила другая, потом третья…
Дома теперь играли в дурака, причём Иван Петрович то и дело восклицал: «Вот едрит твою налево!» и, морщась, рассматривал карты. «Чайку, Ванюша, не желаешь?» — предлагала тётка. «Я лучше полстопочки!» крутил головой он, а, увидев Илью, поинтересовался, поймал ли тот хоть одного инопланетянина.
Илья пожал плечами, выпил молока и пошёл спать.
На следующее утро он проснулся раньше всех, оделся и вышел на улицу. Снова было пасмурно. Илья присел на лавку, вытащил из кармана мобильник и погрузился в игру…
Прозвучавший совсем рядом велосипедный звонок оторвал его от этого занятия. Илья поднял голову и увидел парня с почтальонской сумкой через плечо.
— Слышь, пацан, — попросил он, — будь друг, письмо деду передай, ну, этому, который пингвин. На стацию опаздываю!
Илья хотел было сказать, что он тут в гостях, но не успел — через минуту велосипед уже пылил в конце улицы.
Делать было нечего. Илья поднялся на крыльцо и постучал. На стук никто не отозвался, но оказалось, что дверь не заперта. В сенях он постучал ещё раз и, не получив ответа, дёрнул другую дверь, обтянутую клеёнкой. За ней открылась комната с геранью на крайнем окне. Рядом с окном Илья увидел ещё одну дверь, сверху донизу покрытую резьбой в виде переплетающихся диковинных цветов, трав и животных. Окно было открыто, лёгкая занавеска колыхалась на ветру… Отблески хмурого дня ложились на резьбу, и казалось, что узоры движутся.
— Здравствуйте, молодой человек! – вдруг услышал Илья и, обернувшись, обнаружил в нише у дальней стены сидящего на диване старика с большой книгой на коленях.
— Вам…тут…письмо передали, — запинаясь, проговорил Илья, вконец растерявшись.
— Вот как! – вскинул брови старик. – Спасибо, что взяли на себя труд…
— Мне было совсем не трудно, — улыбнулся Илья, понемногу смелея, — Дверь у вас какая интересная…
— Интересная, — согласился старик.
— А за ней что?
— А вы, молодой человек, откройте и посмотрите.
Дверь оказалась неожиданно тяжёлой. Илья изо всех сил потянул за ручку, петли тихонько скрипнули… В образовавшуюся щель вдруг хлынула необозримая, притягивающая синева, пронизанная лучами ярко-оранжевого нездешнего светила. Неведомый мир был всего лишь в шаге, но тут откуда-то донёсся раздражённый голос отца:
— Где его черти носят? Ехать пора, а он шляется!
Илья вздрогнул и отпустил ручку. Дверь захлопнулась, и серый полумрак снова просочился в комнату.
— Меня зовут! – вздохнул Илья.
— Ничего, — ласково улыбнулся старик, — ещё увидимся…
Иван Петрович был сильно не в духе. Трещала голова после вчерашнего, к тому же спустило заднее колесо и барахлило зажигание. Возясь с насосом, он ворчал на жену за медленные сборы, а появившегося сына пообещал «выдрать, как сидорову козу». Илья, было, подумал, что они задержатся ещё на день, однако, вскоре ремонт был закончен. Кормухины отбыли, напутствуемые тёткиными приглашениями приехать в конце августа за саженцами, потому что «в Москве таких днём с огнём не сыщешь».
О том, что произошло, Илья решил пока никому не рассказывать и стал с нетерпением ждать августа.
И вот в один из последних дней лета Кормухины снова отправились в гости к тётке. Илья заметно волновался и на вопросы недоумевающих родителей отвечал невпопад.
Анна Прохоровна, как в прошлый раз, встретила их на крыльце.
— Сосед-то твой, гляди, прибарахлился, — заметил Иван Петрович, кивнув в сторону дома напротив, — окна покрасил, шторы новые… Женился, что ли?
— Помер он, — вздохнула тётка, — два месяца как помер. Там теперь другие живут.
— Как это — умер? – вырвалось у Ильи.
— Обыкновенно, — пожала плечами Анна Прохоровна, — и то сказать, не молодой уже был…
Из окна, на котором раньше цвела герань, выглянул Санёк и, узнав Илью, энергично замахал руками.
— Давай, заходи, — позвал он, — мы теперь здесь живём.
Ощущая гулкие удары сердца, Илья переступил порог комнаты…Мебель была другая, и только диван, на котором когда-то сидел старик, сиротливо стоял в нише… Та самая дверь оказалась оклеенной картинками, вырезанными из журналов, а диковинная резьба исчезла…
— Это дед-пингвин налепил! — усмехнулся Санёк, – Скоро ремонт будем делать, пластиковую поставим.
— А там… что? – проговорил Илья вмиг пересохшими губами,
— Сто пудов, ни за что не угадаешь, — с таинственным видом произнёс Санёк, — гляди!
За дверью оказалась кладовка, сверху донизу уставленная множеством банок с огурцами.
— Видал? Это маманя на зиму накрутила. И в сарае ещё столько же. У нас нынче огурцов уродилось – видимо-невидимо! Скажи, сила!
— Сила-сила, – машинально ответил Илья и, кивнув на прощанье, побрёл к выходу.
Рассказ Борис Аронов
