Вера Ефимовна Филипповна родилась в 1924 году в Тамбовской области. Семья тогда проживала в селе Лысые Горы. Отец Ефим Иванович Лавринов имел собственную шерстобитку. Мама Прасковья Ивановна была ему помощницей. В ту пору в валенках ходили все, от мала до велика, так что валяние валенок было национальным промыслом. Овечья шерсть проходила обработку на шерствобитке, и только после этого годилась для изготовления валенок.
Село было большим. Здесь в семье Лавриновых родились две девочки-двойняшки, Надя и Люба. Были они крошечными, но, несмотря на малый вес, выжили. Надя, которая была вдвое меньше, чем сестра, выросла в высокую статную девушку и стала врачом.
Вскоре семья вместе с дедушкой переехала в Каширу, купив здесь дом, но не осталась тут надолго. В связи с болезнью отца, переезжала ещё дважды и, наконец, остановилась в селе Вороново, Подольского района, Московской области. Село известно родовым поместьем князей Волынских, с барской усадьбой и парком. Здесь в те далёкие годы был открыт Дом отдыха, который работает и сейчас.
В Воронове среди живописной природы прошли детство и юность Веры Ефимовны. Летом в жаркие дни детвора купалась в речке Нара, гулять ходили на живописные аллеи барского парка. Вера решила поступить в художественную школу, где обучали изготовлению сувениров из дерева. Здесь она обучилась росписи и в 1941 году получила профессию художника по дереву. Работать её посылали в Загорск. Но за год до этого умер отец, сёстры жили в Москве, и она осталась с матерью. А вскоре началась война. В их доме поселили эвакуированных, а в Доме отдыха организовали госпиталь. Туда пошли работать приехавшие домой сёстры Люба и Надя.
Однажды, когда Люба заболела, Вера решила заменить её и вышла на работу в госпиталь в её смену. Раненых было много, персонал работал с большим напряжением. Запомнился такой момент: она искала тряпку, чтобы помыть пол, нашла подходящую, взяла её, а оттуда выпала оторванная снарядом рука. Для девочки в 17 лет увидеть такое было шоком. Но раненые требовали внимания и помощи, так что сосредоточиться на своих переживаниях не успевали, хотя до сих пор помнится ей один из раненых, который всегда ласково называл её Верочкой и завоевал сердце юной девушки. Ему предстояла ампутация ноги, на которую он не давал согласия, не хотел оставаться никому не нужным инвалидом. Вскоре она пришла в госпиталь на смену, но дорогого её сердцу человека не нашла. Он так и не согласился на операцию, поэтому погиб. Она оплакивала его так горько, словно роднее и на свете никого не было.
После того, как немецкие войска остановили на подступах к Москве, госпиталь в Вороново закрылся. Сёстры Люба и Надя ушли на Можайский фронт медсёстрами эвакогоспиталя, а Вере предстояло быть мобилизованной на трудовой фронт. «Вначале мы работали на Подольском шоссе, выполняли ремонтные работы, — вспоминает она. – Заливали асфальтом ямы. А потом нас отправили на лесоповал».
Летом 1942 года они трудились в районе Тушинского аэродрома, расчищали территорию, отвоёвывали её у лесного массива. Для работающих был установлен палаточный лагерь, полевая кухня. Трудились здесь не подлежащие призыву, пожилые мужчины и молоденькие девчонки. Валили деревья, корчевали пни. Трактора вытаскивали из леса спиленные деревья, девушки обрубали сучья и складывали стволы в штабель. Было очень тяжело и домой хотелось невероятно. 15 километров, которые разделяли Веру от мамы, большой преграды не представляли, и однажды она, оставив работу, пришла домой, а потом беспечно отправилась в лес по ягоды. Но время и до войны было строгое, что уж говорить о дисциплине в военное время. Прасковья Ивановна испугалась за дочь и отправилась ей на замену. Пожилую женщину определили помогать на кухне. Но вскоре в лагерь явилась и беглянка.
Так нелёгкая жизнь военного времени закаляла характер, учила терпеливо переносить трудности, и уроки трудового фронта пригодились в дальнейшей жизни, в трудные послевоенные годы. Вера Ефимовна вспоминает, как она приехала работать на станцию Покров. Здесь вышла замуж, родила детей. Материально приходилось тяжело, денег не хватало. Тогда в свободное от работы время она собирала в заливных лугах щавель и возила в Москву на Центральный рынок. «Бывало, приду, встану в свой ряд, — вспоминает она, — а другие торговцы говорят: «Пока эта девка свой щавель не продаст, нам свой не продать». А она голосисто на весь рынок призывала: «Кому заливной чистый щавель!» и вспоминает одну из своих покупательниц – актрису Нину Сазонову. Возила она ранней весной на продажу вербу, потом черёмуху, позже ягоды и грибы. Это помогало заработать лишнюю копейку, хотя какая она лишняя, совсем наоборот. «Боялась скатиться в нищету, — объясняет Вера Ефимовна свои старания. — Хотелось детей одеть и обуть получше, гостинцами побаловать своих и золовкиных. Всё же я в семье жила, со свекровью, свёкром, золовкой. Бывало, еду из Москвы, всем угощенье везу».
В этой большой семье в железнодорожном доме на станции Покров она прожила 25 лет, а затем переехала в такой же железнодорожный дом на станции Усад. Расставались со слезами, хоть и уезжала недалеко.
А теперь Вера Ефимовна живёт в Покрове на ул. Заречной в доме своей внучки Ирины. Здесь бывает шумно только в выходные, когда семья вместе с детьми приезжает из Москвы. В остальное время её навещает старшая внучка Наташа, часто заходит невестка Валентина, живущая по соседству.
Как все пожилые люди она часто вспоминает прожитые годы, людей с которыми свела судьба, свою молодость, которой война добавила привкус горечи.
Галина Фомичёва
