Клавдия Георгиевна Журавлёва
Клавдия Георгиевна Журавлёва родилась в 1928 году, и в начале войны ей было 12 с половиной лет.
«Мы жили тогда в г. Мариуполь, Донецкой области, — рассказывает Клавдия Георгиевна. — Папа Георгий Павлович работал на крупном металлургическом заводе, от которого его в 1940 году командировали поднимать производство в г. Кулебаки, Горьковской области».
Семья приехала на новое место жительство в полном составе, обосновалась. В июне 1941 года мама, Евдокия Ивановна, поехала в Мариуполь навестить родных. В тот день дети гуляли на улице. Вдруг по громкоговорителю, который висел на столбе, стали передавать важное сообщение о вероломном нападении гитлеровской Германии на СССР и начале войны. По радио выступал Молотов. Вокруг собралось много народа. Строгие, скорбные лица людей, слушавших сообщение, лучше всяких слов говорили о том, что в каждый дом пришла беда.
«Две недели наша мама пыталась взять билет на поезд и вернуться к нам, — вспоминает Клавдия Георгиевна. — В это время с полок магазина смели буквально всё. На восток потянулись беженцы с пограничных районов Украины, Белоруссии, из Польши. По их небольшим узелкам было видно, что война застала людей врасплох. Завод перевели на военное положение, и отец месяцами не приходил домой. Я оставалась дома одна с тремя младшими детьми пяти, трёх и полутора лет».
Наконец, прибыв из Мариуполя, Евдокия Ивановна начала ходить в дальние деревни и обменивать вещи на продукты, чтобы хоть как-то прокормить детей.
Немцы всё ближе подходили к Москве. Фашистские бомбардировщики совершали налёты на Горьковский автозавод, их воздушная трасса проходила над г. Кулебаки. Они летали с немецкой пунктуальностью в одно время. Тревожный неприятный гул слышался в 00 часов 20 минут. Бомбоубежище находилось далеко за городом, и добраться до него с малышами 13-летней девочке было очень трудно. Самого маленького братишку не удавалось разбудить, и нести его приходилось на руках. Спасибо, помогала подружка-одноклассница. Дважды они совершали такой ночной поход в укрытие. «Я собирала с собой узелок с документами, небольшим запасом хлеба и самым необходимым», — продолжает рассказ Клавдия Георгиевна.
Убедившись в том, что немцы не собираются бомбить Кулебаки, стали оставаться дома и пережидали налёт на крыльце. Только услышав гул вражеских самолётов, которые возвращались после бомбёжки, уходили спать.
В городе находилась воинская часть, где обучали и готовили для отправки на фронт новобранцев. На станции проводить ребят собиралось всё население. Играл духовой оркестр, выступавшие произносили короткие напутствия. Это был трогательный и грустный ритуал, хотя общее настроение было очень патриотичным, а вера в победу твёрдой.
В местной школе и в трёхэтажном Доме культуре был развёрнут госпиталь. Дети ходили туда мыть полы, наводить порядок и заготавливать дрова. «Старшеклассники по узкоколейке ездили на заготовку леса, а мы, кто помладше, вывозили берёзовые стволы на лошадях, потом пилили их двуручной пилой, кололи и укладывали», — вспоминает Клавдия Георгиевна. Как раз в то время вышел фильм «Тимур и его команда» по повести Аркадия Гайдара. Ребята старались подражать тимуровцам, рисовали звёздочки на домах красноармейцев, оказывали посильную помощь семьям: приносили воду, кололи дрова — стремились быть полезными.
В 1943 году наши войска освободили г. Мариуполь, и Георгий Павлович попросил о возвращении на родной завод, который требовал восстановления. Вместе с ним возвращались в родной город ещё несколько семей. Им был предоставлен товарный вагон, в котором ехать пришлось больше двух месяцев вслед за фронтом, видеть разрушенные войной города. Неделями стояли на станциях. Сюда свозили повреждённые пушки, автомашины, танки.
«По прибытии в Мариуполь оказалось, что нам негде жить — полгорода было разрушено, — продолжает рассказ Клавдия Георгиевна. — Но ещё печальней было узнать, что с приходом в город немцев здесь оказалось очень много тех, кто старался им угодить, и услужливо приносил списки комсомольских и партийных активистов. Рыночная площадь превратилась в место казни жителей по доносу предателей. Немцы установили здесь виселицы».
За городом были расстреляны десятки мариупольцев еврейской национальности. Молодёжь отправляли в Германию. Каждый был обязан пройти медицинскую комиссию. Валентине, двоюродной сестре Клавдии Георгиевны, было тогда 16 лет. Для того, чтобы избежать отправки в Германию, она облила свою правую руку серной кислотой. Когда на медкомиссии Валентина сняла повязку, её вытолкали вон и велели больше не приходить. Брезгливые немцы очень боялись чем-нибудь заразиться. А девушке только этого и было надо, пусть даже ценой собственных страданий.
Постепенно город и население приходили в себя. Успехи на фронте вселяли уверенность в близкой победе, и это помогало преодолевать трудности военного времени, главной из которых был голод. Большинство жителей было настроено патриотично, все старались внести свой вклад в победу над врагом.
Клавдия Георгиевна сообщила такую интересную деталь: в начале войны у населения были изъяты радиоприёмники. Нетрудно догадаться, что делалось это с целью оградить людей от изощрённой немецкой пропаганды. Но в 1944 году было разрешено их приобретать, и Георгий Павлович принёс радиоприёмник в дом. Он вставал рано утром, чтобы уже к семи часам быть на заводе. В тот майский день по своему обыкновению в пять часов утра он уже был на ногах, включил радио и услышал радостную весть о том, что война окончена. Сразу же разбудил своих. Дети моментально оделись, выбежали на улицу и стали стучать в окна домов, сообщая о том, что война закончилась. Услышав эту долгожданную новость, люди выходили на улицу, плакали, смеялись, обнимались. Вскоре весь город пришёл в движение. Где-то звучала гитара, слышались гармошка и аккордеон.
«Я этот день запомнила очень хорошо, и до сих пор у меня стоят перед глазами счастливые лица людей, — говорит Клавдия Ивановна. — Вначале прошёл митинг в школе, потом на городской площади. До самого позднего вечера все были на улице, никто не остался дома, потому что в одиночку невозможно было это пережить. Огромная радость переполняла наши сердца, незнакомые люди братались друг с другом. По-моему мы в этот день ничего не ели — было не до этого. Не каждому поколению достаётся великое счастье, которое пережили мы 9 мая 1945 года».
Галина Фомичёва
