За окнами электрички проносились облетающие рощи, нежаркое солнце клонилось к западу. Во время одной из остановок вагон наполнился толпой с корзинами, разноголосым гомоном и запахом грибов. Последней по проходу прошаркала, плохо одетая сгорбленная, старушка с грязным холщовым мешком за спиной. На толстой бельевой верёвке она тащила лохматого коротконогого пса с торчащим ухом. Дойдя до свободного места, старушка осторожно опустила мешок на пол — при этом внутри его что-то стеклянно звякнуло — и сама устроилась на лавке рядом. Пёс улёгся у её ног, положив голову на лапы, и поглядывал на окружающих исподлобья.

— Я-то думал ты, бабка, столько грибов набрала, — усмехнулся сидящий напротив парень, кивая на мешок, — а у тебя, выходит, добыча другая.

— Да это ведь, милок, кому чего надо, — невозмутимо отозвалась бабка, — мне, к примеру, грибы эти и на дух не нужны, а бутылочки вымою, сдам — и всё польза.

— Доход-то большой получается? — поинтересовался сидящий у окна мужчина средних лет.

— Да какой там доход, больше обуви изобьёшь! — пожевав губами, ответила старушка и зачем-то придвинула ближе к себе мешок с посудой.

Парень между тем вытащил из рюкзака термос, пакет с бутербродами и принялся закусывать. Пёс облизнулся и уставился на него.

— Ты что ж, бабка, животину свою не кормишь? — жуя, спросил парень.

— Пенсия с гулькин нос, не разъешься!

— А заводила тогда зачем?

— Да как же в своём дому без собаки? — удивилась она.

— А на верёвке зачем водишь, — ухмыльнулся парень, — боишься., украдут?

Мужчина у окна понимающе закивал: мол, да уж, не красавец!

— А чтоб не убёг, — зевнула бабка, — Он у меня дикий какой-то, того гляди, дёру даст.

— На выставке, наверно, купила? — съехидничал парень.

— Какое там, — простодушно ответила старушка, — приблудился хрен знает откуда!

Кусок колбасы, брошенный парнем, пёс проглотил в одно мгновение, но, когда тот потянулся, чтобы почесать его за ушами, зарычал и оскалился.

— Во-во! Он и на меня, таким же манером крысится! — заметила хозяйка и дернула за верёвку, заменяющую поводок и ошейник. Пёс огрызнулся и задом заполз под лавку.

Через некоторое время электричка остановилась на какой-то станции. Парень и ещё один пассажир вышли, а их места заняли пожилая сурового вида женщина и девочка лет шести в сереньком платьице с детской книжкой в руках.

— Эскимо, пломбир, крем-брюле! — послышалось от входа, и, когда продавец мороженного приблизился, девочка подняла глаза на свою спутницу и попросила:

— Бабушка, я эскимо хочу!

— Ела уже вчера, — отрезала женщина, — не напасёшься! Читай, вон, лучше, тебе в школу скоро!

— Что ж это вы внучке мороженое не купите, — произнёс мужчина у окна, — трата-то копеечная!

— Коп-е-е-е-чная! — протянула женщина, и в упор посмотрев на собеседника. — Мать гуляет где-то, мне на руки её кинула, а я миллион что ли получаю? Вот тебе и копеечная.

Девочка вжала голову в плечи и уткнулась в книжку.

Несколько минут прошло в молчании.

— Бабуль, смотри какая собачка красивая! — вдруг радостно воскликнула девочка, заметив торчащую из под лавки голову пса.

И, улыбнувшись, проговорила:

— Лапочка!

— Какая ещё собачка? — вскинулась задремавшая было женщина, и, увидев пса, напустилась на бабку, безошибочно угадав в ней хозяйку:

— Почему это он у вас без намордника? И блохастый, наверно?

Старушка ничего не ответила. Пёс между тем вылез из-под лавки и завилял хвостом. Девочка погладила его по голове, а он шумно вздохнул и положил голову ей на колени.

— А ну-ка, оставь собаку в покое! — взвизгнула женщина. — Лишаёв нам ещё не хватало!

Она схватила внучку за руку и потащила её к выходу, очевидно, намереваясь перейти в другой вагон. Девочка всхлипывала и всё оглядывалась, пока раздвижные двери не сомкнулись за её спиной.

Пёс бросился, было, следом, заливисто лая, но верёвка была крепкой, и он присел на задние лапы. Потом снова попытался вырваться, но, видимо, поняв, что ничего из этого не выходит, лёг, тихо поскуливая. Время от времени он обнюхивал то место, где только что сидела девочка, и начинал скулить громче.

Борис Аронов